Существует немало способов и методик, по которым можно определить торговые связи различных территорий и городов Российской империи XVIII–XX веков. Это и архивные документы, и газетные публикации, и воспоминания современников. Однако есть еще один, очень малоизученный, источник информации, который также может дать некоторое представление — весьма фрагментарное, к сожалению, но абсолютно достоверное — об экономических особенностях дореволюционной России. Это торговые пломбы.
Что такое торговая пломба, знает, наверное, каждый. Кусочек свинца — почти плоский, но все-таки имеющий правильную цилиндрическую форму, который крепится на закрытой таре: ящиках, тюках, контейнерах, и является свидетельством того, что содержимое этой тары дошло до получателя в неприкосновенном виде. На пломбе ставится оттиск печати с определенной и очень полезной информацией: отправитель, его местонахождение, характер содержимого.
Сейчас пломбы часто делают из пластика и прочих полимеров, но в дореволюционной России у свинца конкурентов не было.
Судьба пломбы, как правило, была незавидной. Пломбой скрепляли товар или иной другой груз, поручая ей, таким образом, его сохранность. При прибытии на место назначения тару вскрывали, а пломбы выбрасывали за ненадобностью.
Так было и в Иркутске. Всем известно, что это исторически был крупный торговый узел. Сюда свозились товары как с Китая, Индии и прочих стран Восточной Азии, так и из Европейской части России. Все эти товары были надежно опломбированы. Трудно даже представить себе то огромное количество торговых пломб, которое было выброшено на иркутских торговых дворах, причалах, железнодорожных станциях. Большинство из них кануло в лету: что-то переплавили на новые пломбы или рыболовные грузила, что-то просто исчезло. До наших дней дожили единицы.
Мне удалось собрать порядка двухсот пломб, самую старую из которых я определяю 1801 годом, самую молодую — 1916-м. Обе они, кстати, судя по надписям и рисунку, являются почтовыми пломбами. Откуда я взял все это добро? Это длинная история, которая уходит своими корнями в 70-е годы прошлого века. Я жил на берегу Ангары, в четырехэтажной «сталинке» на бульваре Гагарина. Одним из любимых детских развлечений — когда друзья были чем-то заняты, и я оставался на улице один — было выйти на берег и выискивать в прибрежной гальке разные раритеты. Попадались кованые гвозди, гильзы, медные монетки — от полушки до грошика, и пломбы. Так я насобирал вполне приличную коллекцию, с помощью которой можно реконструировать со стопроцентной точностью некоторую часть торговых связей дореволюционного Иркутска.
Итак, какие из предприятий «отметились» торговыми пломбами?
Самое, наверное, известное предприятие — это мануфактура Саввы Морозова. Не знаю, как сейчас преподается в школе история российского рабочего движения и преподается ли она вообще, но представители поколений, получавших образование еще в советское время, помнят «деспота и самодура» Морозова, на фабриках которого происходили первые рабочие стачки. Сейчас мы, безусловно, по-другому смотрим на эту династию русских промышленников. Ее основателем был крепостной крестьянин Савва Морозов, сумевший получить вольную. В 1797 году он основал в селе Никольском Владимирской губернии ткацкое производство, которое быстро разрослось в сеть фабрик и мастерских, связанных железной дорогой со станцией Орехово-Зуево.
После его смерти в 1862 году управлять мануфактурой стал его сын Тимофей Саввич, который метил свои пломбы так: «Морозова Саввы сын и К в Орехово-Зуеве». В состав мануфактуры входили ткацкая, красильная, отбельная, отделочная фабрики и фабрика ручного ткачества. Как и большинство русских промышленников, Морозовы были благотворителями и меценатами, но советская историческая наука часто не знала полутонов. Раз владелец фабрик — значит, эксплуататор.
Так или иначе, продукция морозовских мануфактур была широко представлена в Иркутске: это подтверждают сразу две пломбы.
Есть в подборке найденных торговых пломб и весьма массивная, необычной эллипсоидной формы пломба купца Тюляева. Ее появление в Иркутске совершенно обоснованно. История Тюляевского предприятия началась в петровские времена. Страшно сказать — еще в 1708 году английский коммерсант Андрей Стельс возвел в Обухово пороховой завод. Сначала у англичанина все было хорошо. Он даже добился монопольного права на производство пороха, но уже в XIX веке завод обанкротился и был продан на торгах. Его территорию в 1852 году приобрел купец Пимен Иванович Тюляев. Судя по всему, это был достаточно мирный человек. Порохом он заниматься не стал, а переоборудовал завод под суконную фабрику. В одном из источников я нашел информацию, что фабрика была нацелена на изготовление сукна для азиатских регионов. Основные пункты отправки готовой продукции — Ташкент и Кяхта. Понятно, что весь товар в Кяхту не уходил, что-то оседало и в Иркутске.
Еще одно крупное предприятие, оставившее заметный след в российской истории — товарищество «Московской Голутвинской ткацкой мануфактуры», — также подарило весточку о себе в виде торговой пломбы. Если иркутянам название этого предприятия, возможно, ни о чем не говорит, то для москвичей — это важная страница в жизни города. Текстильная фабрика занимала на Якиманской набережной целый квартал. Главный корпус сохранился до наших дней и является памятником промышленной архитектуры. Любопытно, что сейчас там располагается бизнес-центр "Голутвинская слобода".
Что же касается собственно Голутвинской слободы, то о ней было известно еще с XV века. Вот как рассказывается об этом на одном из московских исторических порталов: «В середине ХVII века в слободе числилось 77 дворов. Жители заготавливали и продавали лес, дрова и сено, обслуживали речные пристани. В 1846 году Михаил Яковлевич Рябушинский, родоначальник известной династии, основал в Голутвине небольшую ткацкую фабрику. В конце 1860-х годов землю вместе с постройками получает в аренду купец Григорий Михайлович Истомин. С братом Алексеем он возобновляет выпуск «бумажно-шерстяных, бумажно-льняных и прочих тканей без применения механизмов и паровой силы». В 1874 г. было основано Товарищество Московской Голутвинской мануфактуры. К концу века Истомины построили в Голутвинских переулках целый ряд производственных и жилых, предназначенных для рабочих и служащих, корпусов».
Стоит заметить, что эта мануфактура входила в десятку крупнейших в России, а по оснащенности считалась вообще лучшей. На ней было установлено английское оборудование, самое продвинутое в Европе.
Еще одна крупная компания, о присутствии которой в Иркутске напоминает найденная пломба, — это товарищество Александра Кузнецова и Алексея Губкина. Это чайное предприятие, так что в Иркутске, находящемся на Великом чайном пути, оно просто должно было как-то позиционировать себя.
Когда-то я интересовался этой компанией, публиковал где-то небольшую статью об ее истории, так что позволю сейчас процитировать фрагмент из того материала: «У истоков фирмы стоял кунгурский 1-й гильдии купец Алексей Губкин (1816-1883), переместивший в 1881 году главную контору в Москву. После смерти Губкина чайное дело продолжил его внук Александр Кузнецов. Он и основал в 1891 товарищество Кузнецова и Губкина. После смерти Кузнецова дело продолжили его младшие братья и сестры. Т-во Кузнецова–Губкина в 1916 имело обороты в 65 млн. руб., что составляло 1/3 от всей чайной торговли России».
Помню, с каким трепетом я прочитал на одной из найденных пломб: «Торговый дом Евгений Арманд с сыновьями». Мне, как командиру звездочки, а потом и отличнику Ленинского зачета, эта фамилия была прекрасно известна. Инесса Арманд — революционерка и соратница Ленина (а теперь говорят, что и его любовница). Имела ли она к торговому дому какое-то отношение? Тогда я был уверен, что нет. И уже сейчас, заглянув в современные источники, понял, что я ошибался.
Инесса (урожденная Стеффен) в 19 лет вышла замуж за Александра Арманда, сына Евгения Арманда, основателя того самого торгового дома, пломба которого «засветилась» среди иркутских находок. Он владел фабрикой в Пушкино, на которой было занято 1200 рабочих и производилось в год шерстяных тканей на 900 тысяч рублей. Инесса родила Александру Арманду четверых детей, прожила с ним девять лет. Потом ушла от мужа к его брату, Владимиру Арманду, который был младше ее на 11 лет. От него она родила пятого ребенка. Затем настало время позаниматься и революционной деятельностью.
Торговые пломбы
Еще одна «рейтинговая» пломба — «Товарищество А. Ф. Второв и сыновья». Точнее даже не одна, а целых три. И неудивительно, что именно Второв вошел в лидеры по числу торговых пломб в коллекции. Это — один из «самых иркутских» купцов, от которого в Иркутске, в частности, остался Дом детского творчества (многие называют его по старинке Дворцом пионеров), несколько торговых зданий, легенда о подземном ходе, который все эти здания соединяет.
Из исторических источников известно, что в 1866 году Александр Второв открыл в Иркутске оптовую торговлю мануфактурой, которую приобретал на нижегородской ярмарке. В 1871 году основал товарищество "А. Ф. Второв и сыновья". В 1870-е годы Второв открыл торговлю на Верхнеудинской и Нижегородской ярмарках, а позднее приступил к открытию оптовых отделений в Томске, Верхнеудинске, Чите, Сретенске и Троицкосавске.
В 1880-е годы он становится одним из крупнейших торговцев Сибири. Помимо торговли мануфактурой, товарищество стало заниматься недвижимостью, промышленным производством. В 1897 году Александр Федорович переехал в Москву на постоянное жительство и перенес туда же главную контору. Уполномоченными фирмы и руководителями отделений в крупных городах Сибири остались его сыновья: в Иркутске — Александр, а в Томске — Николай.
Если купца Второва мы назвали одним из лидеров по повторяемости пломб, то безусловным лидером является Русско-американская компания. Из двухсот различных пломб шесть принадлежат ей. Причем, РАК — аббревиатура компании — написана на пломбах различными способами: обычными печатными буквами, вензелями, с дополнительным обозначением AZ. Сколько ни пытался выяснить смысл этих букв — ничего не получилось. Может, что-то с Аляской связанное?
Думается, нет людей, которые не слышали бы ничего о Русско-Американской компании. Кто-то знаком с рок-оперой «Юнона и Авось», главные герои которой имеют к РАК самое прямое отношение. Кто-то видел мемориальную доску на одном из старинных домов Иркутска по улице Сурикова, где располагался офис этой компании. Для тех же, кто совсем ничего не знает, вот короткое определение, которое приводят практически все источники: «Русско-американская компания (Российско-американская компания) — полуофициальная колониальная торговая компания, основанная Григорием Шелиховым и Николаем Резановым и утвержденная императором Павлом в июле 1799. Правление располагалось в Иркутске, с 1800 — в Санкт-Петербурге».
Капитал компании был разделен на 724 акции по 1000 рублей каждая. Владельцем самого крупного пакета (370 акций) был Шелихов. В 1801 году акционерами компании стали Александр I и великие князья — им бесплатно купцы за счет уменьшения своей доли выделили по 20 акций. По-первости, доходность компании была сумасшедшая. Товары шли в большинстве своем через Иркутск. Так что наличие пломб вполне понятно.
Какие фирмы еще оставили свой след в торговой истории Иркутска своими пломбами? Их еще порядка пятидесяти. Но о большинстве почти ничего неизвестно, что, в общем-то, неудивительно. Во многих работах, посвященных сфрагистике (а именно так называется вспомогательная историческая дисциплина, предметом изучения которой являются печати и их оттиски), авторы отсылают к документу, который называется «Систематический указатель фабрикантов, заводчиков и торговых фирм, заявивших свои клейма в Департаменте торговли».
Торговые пломбы
Этот реестр ведет свое начало с 1830 года, когда указом Сената было принято Положение о клеймении фабричных изделий. В первый же год в реестре отметилось 14 производителей, во второй — 78, и до 1883 года в нем было зарегистрировано 2 913 знаков. Понятно, что далеко не от каждого остался хоть какой-то след в истории.
Среди тех пломб, о принадлежности которых удалось найти хоть какую-то информацию, отметим «Черный рижский бальзам». Сейчас для нас это почти недоступная штука, а вот в советское время, несмотря на дикий дефицит, бальзам как-то все-таки доставали. Во всяком случае, я прекрасно его помню. Поэтому соответствующую пломбу я воспринял как «старого знакомого».
Про историю этого напитка открытые источники сообщают следующее: «В середине XVIII века рижский аптекарь Абрахам Кунце на основании старинного рецепта водочного настоя целебных трав, относящегося к XVII веку, изготовил "чудо-бальзам", который под названием Бальзам Кунце был предложен в 1789 году в качестве лекарства русской императрице Екатерине II. Оценив по достоинству целебные свойства бальзама, Екатерина II даровала Кунце привилегию на его изготовление. И начиная с 1789 года в Россию ежегодно отправлялось 300 тысяч керамических бутылочек этого напитка. Так появился лечебный бальзам Рижский (Кунце) крепостью 16% об. В составе его входили: ароматическая вода — 75%, спиртовая настойка — 22,5% и настойка шафрана — 2,5%».
Торговый дом Анны Тихоновой, чья пломба в нашей подборке также имеется, возможно, специализировался на продукции в стеклянной таре. Во всяком случае, чаще всего на него ссылаются коллекционеры бутылочек, пузырьков и прочей хрупкой продукции. Кроме того, в свое время, блуждая по интернету, я каким-то непостижимым образом попал на сайт города Клин. И там — удивительное дело — рассказывалось об индивидуальном заказе, который клинские стеклодувы делали для торгового дома Анны Тихоновой.
Очень хотелось что-то узнать о фабрике шерстяных изделий Ю. И. Флакера, Белосток. Уж очень симпатичная у этого торгового дома пломба. Понятно, что до польских архивов (а теперь Белосток находится в Польше) я не добрался, а в мировой сети, по сути, единственное упоминание о фабрике шерстяных изделий Флакера в Белостоке Гродненской губернии удалось найти аж на сайте Комитета по делам архивов при Правительстве Российской Федерации в достаточно объемной подборке "Рабочее движение в России 1895 — февраль 1917". В ней, в частности, рассказывается об инциденте в Белостоке, когда рабочие (общим числом 84 человека) фабрики шерстяных изделий Ю. И. Флакера предъявили администрации требования о выдаче паспортов и отмене расчетных книжек.
В общем, опять не очень хорошая с точки зрения мирового рабочего движения история, которая, тем не менее, не помешала продукции Флакера добраться до Иркутска.
Уже сейчас, много лет спустя после того, как мною были найдены все предметы свинцовой коллекции, я заинтересовался вопросом: а что все эти пломбы делали в Ангаре? В одной стороны, ответ очевиден: их выкинули. Но, вспоминая каждую свою находку, я пришел к выводу, что большинство пломб было найдено практически в одном месте: возле нынешней пристани «бульвар Гагарина» (напротив так называемой головы). Точнее сказать — если спускаться от головы к воде, то справа от пристани. Помимо торговых пломб, там были найдены практически все почтовые пломбы (18 штук: Петроград, Сретенск, Чита, Кяхта и так далее) и практически все таможенные пломбы (21 штука). На них крестом стоят цифры, и поскольку на всех есть 1 и 8, думаю, что так обозначался год нанесения таможенного штампа, хотя странно, что не наносилась полная, более точная, дата.
Просмотрев кучу фотографий, которые есть в свободном доступе, я нашел лишь одну, которая более или менее соответствует той площадке, где наблюдалась максимальная концентрация пломб. На ней изображены какие-то береговые сооружения, явно имевшие отношение к товарообороту. Видимо, именно те люди, которые здесь работали и которые увековечены на фото, стали главными поставщиками экспонатов для найденной мною коллекции.
Сейчас она, кстати, находится в музее города Иркутска, где над ней работают специалисты.